Солдатская сага - Страница 68

— Да, да, конечно!

— Первая и последняя заповедь молодого бойца… Помнишь?

— Помню.

— Давай…

— Что бы ни произошло — вначале падать, потом хватать пулемет. Потом думать! — как стихотворение отбарабанил Саша.

— Умница. Теперь поставь свой ПК на предохранитель и без нужды больше не снимать. Я, кажется, тебе уже несколько раз говорил. Все. На горшок и спать.

— А вы… Ты? — Мальчику, выросшему в семье педагогов, было сложно обращаться на «ты» к людям, которых он ставил выше себя. Гора хмыкнул:

— Иди, давай. Снимешь с моего вещмешка плащ-палатку — укройся, а свою под себя положишь. — И язвительно добавил: — Только смотри, не перепутай!

* * *

Ему казалось, что он лег мгновение назад, как вдруг что-то ощутимо ударило в бронежилет. Подскочив, Саша уловил какую-то суету и приглушенные голоса. Было совершенно темно. Еще не вполне проснувшись, он понял, что это подъем, и в кромешной, усугубленной туманом темноте начал лихорадочно собирать вещи. Довольно быстро сложил плащ-палатки, подхватил в одну руку два вещмешка, в другую — пока еще непривычно тяжелый, неудобный ПК и неловко побежал к темному пятну своей машины.

Со второй попытки, вскарабкавшись на борт, Саша устроился на броне и, зябко зажимаясь от поднявшегося ветра, стал ждать. Увидев копошащегося в десанте Тортиллу, попросил сигарету. Гора сказал, что разрешит курить на операциях только в том случае, если убедится, что тот не «сдохнет» на первом же переходе, и в рейд сигарет так и не дал. Спички упрямо тухли на сильном ветру. Намаявшись, он плюнул, подкурил от чужого бычка и заодно поинтересовался:

— А почему так рано выезжаем?

— Чавой-то рано? Три часа вжэ.

«Ну-ну…», — сказал себе Саша и, умостившись поудобней, задремал.

Не прошло и часа, как стремительно рассвело. Еще минут через сорок прибыли на место. Соскочив с брони, взвод быстренько поднялся по довольно крутой каменистой гряде метров на пятьсот и очутился на скалистом гребне, с другой стороны которого раскинулся напоминавший сверху запыленный ошметок протектора жалкий кишлачишко. На противоположной параллельной гряде Саша заметил снующие взад-вперед крошечные фигурки.

Пока он думал, кто бы это мог быть. Сзади подошел Гора и, скинув наземь вещмешок, отрывисто бросил:

— Ну, чего встал? Давай, давай! Окоп рой…

— Слушай, Лень, а кто это там? — ткнул Саша рукой в сторону суетливо шныряющих фигурок

— Первый взвод, не отвлекайся. — И, заинтересовавшись происходящим в селении, крикнул: — Слышь, Шурик! Разведка пошла.

Только тут Саша заметил, как в кишлак входят облепленные пехотой БМП. Следом за машинами не спеша, трусил царандой.

Гора раскинул пулеметные сошки на своей СВД, (единственный в батальоне, кто додумался до этого; впрочем, экстравагантная мода так и не привилась), улегся на край скалы и стал в винтовочный прицел следить за происходящим в селении.

Его подопечный, минут пятнадцать безуспешно проковырявшись в скальном грунте, решил, что проще будет окоп не отрывать, а выложить из камней. Вскоре он поймал насмешливый взгляд шефа. Тот прокомментировал:

— Почти двадцать минут соображал. Нормально!!!

Управившись, Саша уселся в импровизированную крепость и принялся наблюдать за прочесыванием. Внезапно слева от него гулко грохнуло, и что-то горячее резко хлестнуло по щеке. Удивляясь самому себе, Саша стремительно растянулся на дне окопа и услышал над головой взрыв дикого хохота. Братусь, сидевший позади метрах в пяти, проронил излюбленную фразочку:

— Нэ спы — замэрзнэш!

В самый разгар веселья вмешался взводный:

— Хорош, мать вашу, тащиться! Гора, смотри — уходит!

Наставничек, отирая тыльной стороной руки, выступившие слезы и продолжая от смеха мелко всхлипывать, небрежно приложился и еще два раза подряд грохнул куда-то вниз. После каждого выстрела над выложенным Сашиным бруствером пролетали мощно выбрасываемые затвором гильзы.

Присмотревшись вниз, Саша увидел, как по дороге, ведущей от кишлака, какой-то чурбан в километре от них спешно разворачивает своего ишака. Два фонтана вздыбленные в нескольких шагах перед ним пулями, видимо, оказались веским аргументом в пользу возвращения назад.

— Подействовало… — подытожил Братусь.

— Ой! Какая глубина… А-хр-хренеть! Как ты догадался?! — тут же вмешался Шурик и, уже переключившись на Сашу: — Эй! Военный! В штаны не наложил?!

— Да я… не ожидал просто!

Все вновь заржали.

— Да хватит веселиться! — не выдержал взводный. Что на вас нашло? Все! Сейчас разведка сваливает — мы вслед за ней.

Что будет дальше, знали все, естественно, кроме рядового Зинченко.

К полудню добрались до «своего», как выразился Пономарев, кишлачка. Позади пылило еще четыре машины — первый взвод и отделение саперов.

Населенный пункт раскинулся на гладкой, словно шахматная доска, равнине, а посему, обложив селение со всех сторон БМПэшками, пехота с ходу вошла в узкие лабиринты дувалов. Саша вместе с вертевшим в разные стороны длинным стволом автоматической пушки Матаичем остался в машине. На робкую попытку напроситься на «шмон» Братусь совершенно серьезно ему ответил:

— Ты шо, с глузду зъихав?! А сухпай бороныты вид загарбныкив?

— Чем-то озабоченный Гора — явно было не до подопечного — только отмахнулся:

— Успеешь…

— То тут, то там в кишлаке раздавались одиночные выстрелы.

— Замки сбивают, — перехватив недоуменный взгляд, пояснил Матаич.

Примерно через полтора часа вернулись. Гора, улыбаясь, с самым невинным видом сунул Саше несколько тонких и твердых, пропахших кизяковым дымом лепешек. Этот пепельно-песочный хлеб напоминал скорее картон, нежели пищу, настолько он был пресен и упруго-жесток. Саша с горем пополам управился с небольшим кусочком и, брезгливо скорчив физиономию, отдал «подарок» Тортилле; тот без всякого стеснения все умял за пару секунд.